Дневник возрождения

Мир и Божие благословение, дорогие братья и сестры!

14 октября будет праздник Покров Пресвятой Богородицы.

Вы можете написать имена Ваших родных на Божественную Литургию на сайте монастыря.

✅Подать записочки на праздник Покрова можно, перейдя по ссылке (https://xn—-8sbedalbxckj1anejwmjiu3qxa.xn--p1ai/podat-pominanie/)

Мы всегда говорим, что заказывая требы в обители и внося свою, пусть даже малую лепту — Вы помогаете возродить монастырь. Низкий Вам за это поклон!

Если у Вас имеются трудности или вопросы, напишите пожалуйста нам и мы всё решим. Храни всех Господь!

Вырос в поле цветок и радовался: солнцу, свету, теплу, воздуху, дождю, жизни…, а еще тому, что Бог создал его не крапивой или чертополохом, а таким, чтобы радовать человека. Рос он, рос… И вдруг шел мимо мальчик и сорвал его. Просто так, не зная даже зачем. Скомкал и выбросил на дорогу. Больно стало цветку, горько. Мальчик ведь даже не знал, что ученые доказали, что растения, как и люди, могут чувствовать боль. Но больше всего цветку было обидно, что его просто так, без всякой пользы и смысла сорвали и лишили солнечного света, дневного тепла и ночной прохлады, дождей, воздуха, жизни… Последнее о чем он подумал – что, все-таки, хорошо, что Господь не создал его крапивой. Ведь тогда мальчик непременно обжег бы себе руку. А он, познав, что такое боль, так не хотел, чтобы еще хоть кому-нибудь на земле было больно…

Автор: монах Варнава

Мы празднуем сегодня день святого Иоанна Богослова, учителя любви, Апостола любви. И кажется нам, что эта любовь должна быть так пламенна и возвышенна, что она должна нестись в небо, как бы даже не касаясь земли. А вместе с этим та любовь, о которой говорит святой тайнозритель Иоанн, написавший дивное Евангелие, имевший видение на острове Патмос, – это любовь конкретная, живая, реальная. И он настаивает на этом, подчеркивает, что если мы говорим, что любим Бога, но деятельной, конкретной, творческой любовью не любим человека, то мы лжем; ибо мы не можем по праву говорить, что любим невидимого нами Бога, когда реальный человек, чья нужда бросается в глаза, остается нам безразличен. И вот здесь тайна настоящей христианской любви: как бы она ни была возвышенна, как бы она ни уносила нас к Престолу Господню, как бы она ни пламенела небесным пламенем, она должна быть до конца конкретна и до конца выражена на земле. Если этого нет, то она – мечта, то она – ложь, то ее нет вообще!

И вот, перед лицом этого благовестия о любви, войдем в себя и вдумаемся в свою любовь: сколько людей вокруг нас, которых мы просто любим; и сколько людей, среди будто любимых нами, которые могут нас обойти своим вниманием – и мы не оскорбились бы, пройти мимо нас и забыть о нас – и не охладела бы наша любовь? Сколько людей среди любимых нами, о которых мы всегда помним без того, чтобы им нужно было напоминать о себе? И сколько таких людей, которые напомнят о себе – и встретят только радость, а не чувство раздражения?

Нам рано, большей частью, думать о том, что мы такое малое количество людей любим, а пора бы, пора задуматься над тем, как мы любим любимых, как мы любим тех, которые нам как будто дороги: если это любовь живая, творчески вдумчивая, если эта любовь способна выискивать случай, чтобы проявить себя, если она чуткая, если она тонкая, если она постоянно настороже, – тогда это любовь земная, достойная Неба. Иначе – нет.

Войдем в себя перед лицом этой красоты любви, которую нам описывает Иоанн, которая явлена в его жизни, которую Христос не только проповедовал, но и явил, вдумаемся в свою любовь и попробуем ЛЮБИТЬ: сначала по-человечески, но по-настоящему, достойно человека; а затем будем постепенно вырастать до того, чтобы любить еще одного человека, и еще лучшей любовью, ширить эту любовь, обнимать все большее и большее количество людей лаской, пониманием и жертвой нашей жизни. И тогда и мы вырастем постепенно до того, чтобы понять, что такое любовь Христова; и в какой-то день и нам, может быть, будет дано хоть одного человека, по слову Апостола Павла, принять так, как нас принимает Христос!

Митрополит Антоний Сурожский

Эта история случилась со мной в августе 2006 года. У меня был отпуск, я сидел на даче близ Сергиева Посада и писал роман «Последнее звено». Но тут у меня начала сильно болеть кисть правой руки, опухла, любые движения давались с трудом, печатать на клавиатуре было почти невозможно. Что это такое, я догадался быстро: крепитирующий тендовагинит. У меня такое уже было раньше, в 2002 году. Неприятная вещь — воспаление внутренней поверхности сухожилий. Надо в течение двух недель ходить на физиотерапию, пить таблетки, ничем не нагружать руку…

Значит, придётся уезжать с дачи в Москву, пытаться попасть к хирургу в районной поликлинике (что непросто), потом минимум две недели лечиться. Прощай отпуск, прощай роман (я понимал, что если сейчас прервать работу над ним, то возобновить удастся очень нескоро). В общем, всё это было хоть и не фатально, но крайне неприятно.

И тогда я пошёл в Троице-Сергиеву Лавру просить помощи у преподобного Сергия. То есть не только ради этого — вообще меня угнетало сознание, что, живя рядом, в часе пешей ходьбы, я давно там не был. А вдобавок и такой серьёзный повод возник. Не отпускала меня мысль, что рука воспалилась не случайно, что есть во всём этом нечто промыслительное.

Я отстоял долгую очередь в Троицком соборе и, когда приложился к раке Преподобного, мысленно произнёс: «Отче Сергий, помоги… видишь, какая неприятная, нервная ситуация. Сделай что-нибудь, чтобы она как-то разрешилась, прошу!»

Честно сказать, я не возлагал на эту свою молитву огромных надежд. Я трезво понимал, что Господь Бог не кидается исполнять всякую человеческую просьбу, потому что лучше знает, что нам действительно нужно, и, быть может, моя заболевшая рука и связанные с этим последствия играют некую роль в Его Промысле. Как сказано у апостола Павла, «За всё благодарите, ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе» (Еф. 5:18). Но всё-таки, когда я выходил из Лавры, возникло у меня ощущение, что как бы там дальше ни сложилось, но просил я не зря.

Вечером того же дня боль в руке прекратилась, на следующее утро исчез отёк, восстановилась подвижность. Я просидел весь август на даче, я дописал роман. И больше никогда меня тендовагинит не беспокоил.

Да, это было чудо. Самое настоящее чудо. Доказать не могу, но у меня есть глубокая внутренняя убеждённость. Ведь любое настоящее чудо таково: оно не припирает человека к стенке, не вынуждает уверовать. Господь, творя даже самые явные чудеса, всегда оставляет нам пространство свободы, пространство выбора: поверить или не поверить. И когда Господь творил чудеса в Иудее, всё равно, как мы знаем из Евангелия, находились люди, предпочитавшие не поверить, предпочитавшие объяснить случившееся как-то иначе: обманом, жульничеством, а то и помощью сатаны.

И сейчас ровно то же самое: когда происходит чудо — оно не для всех чудо. Всегда у нас остаётся лазейка: случайность, совпадение, фейк, действие неизвестных пока законов природы, фокусы, и так далее, и тому подобное. В моём случае с исцелённой рукой тоже ведь можно было бы при желании сказать: да не факт, что это был именно тендовагинит, что я, врач, что ли, диагнозы себе выносить? Может, что-то другое было, само собой проходящее! Да и тендовагинит мог, наверное, сам собой пройти, включились какие-то защитные ресурсы организма. Или просто произошло необъяснимое явление… мало ли в мире необъяснимых (а точнее, пока не объяснённых) явлений?

Да, Господь через преподобного Сергия явил мне чудо. И сделал это так, чтобы я, при желании, мог объяснить случившееся рационально. Только вот у меня такого желания не возникло. С самого начала и до сего дня у меня твёрдая уверенность, что это был действительно тендовагинит и что меня действительно исцелил, по моей молитве, преподобный Сергий. Или, говоря богословски более точно, Господь вместе с предстоящим ему в вечности преподобным Сергием Радонежским.

Виталий Каплан

А ты попробуй… поживи внимательно хоть один день, понаблюдай за собой. Кто ты-то есть по отношению к людям? Сначала узнай себя, потом попробуй хоть день прожить, сопротивляясь греху. Узнаешь, как это трудно; а узнав, научишься снисходить к немощам человеческим и не будешь никого осуждать.

Архимандрит Иоанн Крестьянкин